"Сказки" Салтыкова-Щедрина составляют самостоятельный пласт его творчества. За небольшим исключением, они созданы в последние годы жизни писателя (1883-1886) и предстают перед нами не-ким итогом работы Салтыкова в литературе. И по богатству художественных приемов, и по идейной значимости, и по разнообразию воссозданных социальных типов эта книга в полной мере может считаться художественным синтезом всего творчества писателя.

Адресовав "Сказки" "детям изрядного возраста", Щедрин сразу же вводит читателя в особую атмосферу своей книги. На этих страницах к "детям изрядного возраста", то есть ко взрослым, сохранившим наивные иллюзии прекраснодушного юношества, обращаются сурово. Им не сочувствуют - их умно и зло высмеивают; розовые очки, охраняющие их нежные глаза от суровой действительности, безжалостно разбивают.

Сатира Щедрина - особое явление в русской литературе. Смех органически присущ нашей культуре. И если Пушкин мог с полным правом сказать:

«От ямщика до первого поэта

Мы все поем уныло.

Грустный вой - песнь русская,»

то с неменьшими основаниями можно говорить о смехе: так же, как и грусть, он свойствен всем -"от ямщика до первого поэта". Перу Пушкина принадлежат добрые шутки и резкие эпиграммы; то веселостью, то мрачной иронией блещет желчный Лермонтов; неразрывно слиты смех и слезы в творчестве великого печальника и сатирика Гоголя; смешные - хоть и не всегда симпатичные - уродцы сходят со страниц Островского... И, наконец, русский фольклор насыщен смехом.

Творчество Салтыкова-Щедрина можно с полным правом назвать высшим достижением социальной сатиры 60-80-х годов, квинтэссенцией сатирического на-правления натуральной школы.Ближайшим предшественником Щедрина не без основания принято считать Гоголя, создавшего сатирико-философскую картину современного мира.

Однако и от этого ближайшего предшественника Щедрин бесконечно далек, ибо ставит перед собой принципиально иную творческую задачу: выследить, разоблачить и уничтожить. В.Г. Белинский, рассуждая о творчестве Гоголя, определял его юмор как: "...спокойный в своем негодовании, добродушный в своем лукавстве", сравнивая с иным: "грозным и открытым, желчным, ядовитым, беспощадным." Эта вторая характеристика глубоко раскрывает сущность сатиры Щедрина. Замечательным подтверждением выглядит такая запись И.С. Тургенева: "Я видел, как слушатели корчились от смеха при чтении некоторых очерков Салтыкова. Было что-то страшное в этом смехе. Публика, смеясь, в то же время чувствовала, как бич хлещет се самоё." ..

Таким образом, для Гоголя смех был путем к нравственному исправлению людей, к возрождению истинной духовности. Салтыков-Щедрин видел назначение сатиры в ином: она призвана возбуждать негодование, формировать активных борцов с рабством и деспотизмом. Не к исцелению России стремился Щедрин, но к полной гибели существующей социально-государственной системы и построению на ее месте новой.

Форма сказки дала Щедрину возможность открыто высказываться по волнующим его и его соратников проблемам. Обращаясь к фольклору, писатель стремится сохранить его жанровые и художественные особенности, с их помощью привлечь внимание читателя к основной проблеме своего произведения. "Сказки" Салтыкова-Щедрина по жанровой природе представляют собой некий сплав двух различных жанров фольклорной и авторской литературы: сказки и басни. Свободная форма изложения, волшебные превращения, место и время действия, определяемые как "в некотором царстве" и "некогда", - все это заимствовано писателем у жанра сказки. Однако герои Щедрина вовсе не сказочные - это аллегории, сатирические маски басен, где волк, заяц, медведь, орел, ворона и другие звери, птицы и рыбы явственно принадлежат отнюдь не к животному миру. Следуя традициям Крылова, Щедрин не произвольно надевает на своих персонажей те или иные маски, но стремится "воздать каждому по заслугам": в его сказках в каждой личине сконцентрированы характерные черты, точно определяющие в своем единстве распространенный социальный или человеческий тип.

"Самоотверженный заяц". « Играют» все привычные "сказочные" и "бытовые" черты персонажей. Волк и заяц не только символизируют охотника и жертву: волк кровожаден, силен, деспчен, зол; заяц - труслив, малодушен, слаб. Но эти образы наполнены злободневным социальным содержанием. Волк наслаждается положением властителя, деспота: "За то, что с первого моего слова не остановился, вот тебе мое решение: приговариваю я тебя к лишению живота посредством растерзания. А так как теперь и я сыт, и волчиха моя сыта, и запасу у нас еще дней на пять хватит, то сиди ты вот под этим кустом и жди очереди. А может быть... ха-ха... я тебя и помилую". Волк не просто пользуется правом сильного: в его образе воплощены черты представителей власти всех уровней - от жандармского "хватать и не пущать!" до судейского, губернаторского и т.д, манипулирования законом. Вся волчья семья живет по "волчьим" законам: и волчата играют с жертвой, и волчиха, готовая зайца сожрать, его по-своему жалеет...

Однако у автора вовсе не вызывает сочувствия заяц - ведь он тоже живет по волчьим законам, безропотно отправляется волку в пасть! Щедринский заяц не просто труслив и беспомощен, он малодушен, он заранее отказывается от сопротивления, облегчая волку решение "продовольственной проблемы". И здесь авторская ирония переходит в едкий сарказм, в глубокое презрение к психологии раба.

Злое, гневное осмеяние рабской психологии - одна из основных задач сказок Щедрина. Он не только констатирует эти особенности русского народа – его долготерпение, безответность, не только с тревогой ищет их истоки и пределы, Салтыков-Щедрин безжалостно обличает, ибо видит именно здесь главную беду времени. Сказки - жанр, доступный народу и любимый им. И именно сатирическая сказка, считал Щедрин, быстрее и эффективнее всего дойдет до народа.

Маски животных нужны сатирику не только как аллегория. М. Горячкина справедливо отмечает: "Щедрин в сказках не только идет по линии наделения животного чертами представителя того или иного класса, той или иной политической партии, но и по линии низведения человека, олицетворяющего враждебную народу силу, до положения хищного животного."1 К этой мысли сам Щедрин старатсльно подводит читателя: ".,.будь он хоть орел, хоть архиорел, все-таки он - птица. До такой степени птица, что сравнение с ним и для городового может быть лестно только по недоразумению."

Горячкина М.С. Сатира Салтыкова-Щедрина. М., "Просвещение", 1976, с.186.

Это отрывок из сказки "Орел-меценат", в которой особенно отчетливо звучит еще одна важная для Салтыкова-Щедрина мысль: "Поэты много об орлах в стихах пишут, и всегда с похвалой. И стать у орла красоты неописанной, и взгляд быстрый, и полет величественный, Он не летает, как прочие птицы, а парит, либо ширяет; сверх того: глядит на солнце и спорит с громами. <...> И теперь я думаю об орлах так: "Орлы суть орлы, только и всего. Они хищны, плотоядны. <...> А живут орлы всегда в отчуждении, в неприступных местах, хлебосольством не занимаются, но разбойничают, а в свободное от разбоя время дремлют".

Салтыков-Щедрин считает пагубным само восхищение хищником, пусть даже хищной птицей. Романтизируя орла, люди одновременно романтизируют и себе подобных - совершающих преступления. Оправдывая орлов - оправдывают властителей, сильных мира сего. И Салтыков-Щедрин саркастически высмеивает это "вредное заблуждение", не позволяя видеть в поработи-теле героя, "право имеющего". И нельзя не видеть, что это - его решение "наполеоновской темы", что щедринские волк и заяц, орел и мышь, карась и щука иллюстрируют все ту же глобальную, центральную для русской литературы тему, которой Достоевский посвятил "Преступление и наказание": "Тварь ли я дрожащая или право имею".

Показательно, к слову, что Достоевский прибег к "щедринскому" приему, заставив Раскольникова в его теории разделить человечество на "Наполеонов" и "муравейник": то есть на людей и насекомых!

Сказки "о животных" - лишь один тип сказок Щедрина. В сказках другого типа действуют люди ("Дикий помещик", "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил" и др.). Их персонажи не прикрыты масками зверей, рыб и птиц, и автор использует иные сатирические приемы: гиперболу, гротеск. Герои этих сказок, однако, тоже явлены как маски-символы: автор создает собирательные образы социальных типов.

Такие сказки, как "Добродетели и пороки", "Пропала совесть", можно объединить в отдельный цикл аллегорических сказок. Они наполнены большим философским содержанием, сказанное в них соотнесено не только с настоящим моментом, но и с вечными вопросами бытия.

Доклад 7 класс.

Сатира Салтыкова-Щедрина родилась во второй половине XIX века. В этот период страна в борениях и муках сбрасывала с себя иго крепостного права, а новые буржуазно-капиталис- тические отношения только еще формировались. Сама жизнь предопределила спрос на сатирические произведения. Творче­ство Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина многообразно. Он писал романы, драмы, хроники, очерки, обозрения, расска­зы, статьи, рецензии и особое место занимают его сказки. «Они могучи по своей мысли, забавны и вместе с тем трагичны по своему ядовитому ехидству, очаровывают своим языковым со­вершенством» - говорил Луначарский.

Цикл сказок Салтыкова-Щедрина считают итогом его са­тирического творчества. Его обращение к сказочному жанру обусловлено тем, что общественное зло в эпоху 80-х годов XIX века проникло во все сферы жизни, вросло в быт, потре­бовалась особая сатирическая форма. Сказки Салтыкова- Щедрина ни в чем не противоречат духу русской народной сказки. Они - явление, совершенно оригинальное, не смеши­вающееся ни с какими другими известными литературными и фольклорными сказками. Первые сказки появились в 1869 го­ду, остальные печатались на протяжении 1880-1886 годов, в них вышли все основные сатирические темы, в них сплетается фантастическое и реальное, комическое сочетается с трагиче­ским, в них широко используется гротеск, проявляется удиви­тельное искусство эзопова языка.

«Сказка, - писал Гоголь, - может быть созданием высо­ким, когда служит аллегорической одеждою, облекающую вы­сокую духовную истину, когда обнаруживает, ощутительно и видимо даже простолюдину, дело, доступное только мудре­цу». Таковы именно щедринские сказки, их высокое идейное содержание выражено в общедоступных художественных формах. Они написаны настоящим народным языком - про­стым, сжатым и выразительным. Опираясь на богатейшую об­разность народной сказки, пословицы и поговорки, Щедрин создал образы в художественной трактовке сложных общест­венных явлений, каждый образ заключает в себе сатирический смысл. Сказка как жанр постепенно вызревала в творчестве писателя, формировалась из таких элементов его сатиры, как гипербола, фантастика, образность -народной речи, прием зоо­логических уподоблений.

Рассмотрим основные особенности сатиры Салтыкова- Щедрина, проявившиеся в сказке «Дикий помещик».

Одним из самых древних примеров сатирической типиза­ции является уподобление людей животным, использование зоологических образов для осмеяния социальных пороков. «Уподобление - стилистический оборот на основе развернуто­го сравнения. Если при обычном сравнении двух предметов ус-"" танавливается один общий признак и отличается их частичная близость друг к другу, то уподобление раскрывает в художест­венном произведении систему параллельных общностей между двумя предметами или явлениями». Зоологические уподобле­ния служат главной цели сатиры - показать отрицательные яв­ления и людей в низком и смешном виде. Сравнение социаль­ных пороков с животным миром - один из остроумных приемов сатиры Салтыкова-Щедрина, его он использует как в отдельных эпизодах, так и в целых сказках. Так, в сказке «Ди­кий помещик» показан человек, но в его облике явные звериные черты: «И вот он одичал. .. весь он с головы до ног оброс воло­сами, словно дикий Исав, а ногти у него сделались, как желез­ные. Сморкаться уже он давно перестал, ходил же все больше на четвереньках... Утратил даже способность произносить чле­нораздельные звуки... усвоил среднее между свистом, шипень­ем и рявканьем. Но хвоста еще не приобрел». Здесь автор, пока­зывая эволюцию барина, прибегает к уподоблению в образе зверя, хотя «хвоста» еще нет. Пройдет еще некоторое время, и процесс деградации завершится.

Язык - основное средство художественного изображения жизни в литературе. Слова в языке литературного произведения выполняют функцию образного раскрытия идейного содержания произведения и авторской оценки. Салтыков-Щедрин заботился о доходчивости и понятности своих произведений и, помимо иносказаний (эзопова языка и уподобления), использует народ­ное остроумие - разговорную речь или просторечие. «Просто­речие - слова, выражения, обороты, формы словоизменения, не входящие в норму литературной речи; часто допускаются в ли­тературных произведениях и разговорной речи для создания оп­ределенного колорита». Например, в «Диком помещике» автор употреблял просторечие, как бы показывая свое отношение к на­роду и барину. С сочувствием к крестьянам: «...легче нам про­пасть и с детьми малыми, нежели всю жизнь так маяться!» В просторечии маяться означает томиться, мучиться. С восхи­щением о живучести народа: «...опять запахло в том уезде мяки­ной, на базаре появилась мука, и мясо..., а податей поступило столько, что казначей от удивления и воскликнул: - И откуда вы, шельмы, берете!!». В просторечии шельма означает мошен­ник, плут. Итак, творческий опыт Салтыкова-Щедрина свиде­тельствует о том, что просторечие и разговорная лексика помо­гали плодотворности писателя. Великий сатирик часто черпал синонимы из народной речи и обогащал этим свои произведения.

Еще одним сатирическим средством, которое использует Салтыков-Щедрин в сказке «Дикий помещик, являются фра­зеологизмы. Фразеологизм -- это устойчивое сочетание слов, используемое для показывания отдельных предметов, призна­ков, действий. Салтыков-Щедрин часто использовал фразео­логизмы для придания сказкам выразительности, образности и небрежного сатирического стиля. Например, «И начал он жить да поживать...», «Ну, пускай себе до поры до времени так по­стоит!», «...лешего какого-нибудь нелегкая принесла!», «...кишмя кишат», «...с сумой по миру...» и другие.

Щедринская сказка - это сочетание традиций художест­венной литературы и фольклора. Его сатира формировалась из образности народной речи, зоологических уподоблений, ино­сказания, фантастики. Главная цель сатиры и юмора Салтыко- ва-Щедрина - показать реальную действительность в отрица­тельном и смешном виде. Зоологические уподобления - один из наиболее остроумных приемов в достижении этой цели. Близость сатиры Салтыкова-Щедрина к произведениям фольклора прослеживается в использовании народного язы­ка - просторечий и разговорной речи, а так же фразеологиче­ских конструкций, в том числе пословиц и поговорок, тради­ционных сказочных приемов. Все это не затемняет смысла сказок, а создает комический эффект.

Щедринские сказки - это и великолепный сатирический памятник минувшей эпохи, и действительное средство нашей сегодняшней жизни. «Сказки» Салтыкова-Щедрина не утра­тили своей яркой жизненности; они по-прежнему остаются в высшей степени полезной и увлекательной книгой. Это со­вершенное художественное творение великого сатирика и се­годня щедро обогащает нас мудрыми мыслями, меткими об­разами, яркими афоризмами.

Вопросы по докладу:

1) Почему в своем сатирическом творчестве М.Е. Салты­ков-Щедрин обращается к жанру сказки?

2) Когда были написаны первые сатирические сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина?

3) Какие сатирические приемы использует М.Е. Салтыков- Щедрин в своих сказках?

4) Какие иносказания и зоологические уподобления ис­пользуются писателем в сказке «Дикий помещик»?

5) Что такое просторечия и фразеологизмы? Как эти прие­мы используются М.Е. Салтыковым-Щедриным в сказке «Ди­кий помещик»?

Сатирические приемы Салтыкова-Щедрина: «История одного города», «Господа Головлёвы»

М.Е. Салтыков-Щедрин -- один из самых известных литературных сатириков XIX века. Роман “История одного города” является вершиной его художественного творчества.

Несмотря на название, за образом города Глупова скрывается целая страна, а именно -- Россия. Так, в образной форме, Салтыков-Щедрин отражает наиболее ужасные, требовавшие повышенного общественного внимания стороны жизни русского общества. Главной идеей произведения является недопустимость самовластия. И именно это объединяет главы произведения, которые могли бы стать отдельными рассказами.

Щедрин рассказывает нам историю города Глупова, что происходило в нем на протяжении примерно ста лет. Причем акцентирует внимание на градоначальниках, так как именно они выражали пороки городского управления. Заранее, еще до начала основной части произведения, приводится “опись” градоначальников. Слово “опись” обычно относят к вещам, поэтому Щедрин применяет его намеренно, как бы подчеркивая неодушевленность градоначальников, которые в каждой главе являются ключевыми образами.

Суть каждого из градоначальников можно представить даже после простого описания внешности. Например, упорство и жестокость Угрюм-Бурчеева выражаются в его “деревянном лице, очевидно, никогда не освещавшемся улыбкой”. Более миролюбивый Прыщ, напротив, “румян, имел алые и сочные губы”, “походка у него была деятельная и бодрая, жест быстрый”.

Образы формируются в воображении читателя при помощи таких художественных приемов, как гипербола, метафора, аллегория и др. Даже факты реальной действительности обретают фантастические черты. Щедрин намеренно пользуется таким приемом, чтобы усилить ощущение незримой связи с истинным положением дел в крепостнической России.

Произведение написано в форме летописей. Некоторые части, которые, по замыслу автора, считаются найденными документами, написаны тяжеловесным канцелярским языком, а в обращении летописца к читателю присутствуют и просторечия, и пословицы, и поговорки. Усиливают комичность путаница в датах и часто допускаемые летописцем анахронизмы и аллюзии (например, ссылки на Герцена и Огарева).

Наиболее полно Щедрин представляет нам градоначальника Угрюм-Бурчеева. Здесь имеет место прозрачная аналогия с реальностью: фамилия градоначальника похожа по звучанию на фамилию известного реформатора Аракчеева. В описании Угрюм-Бурчеева меньше комического, а больше мистического, ужасающего. Пользуясь сатирическими средствами, Щедрин наделил его большим количество самых “ярких” пороков. И не случайно именно на описании правления этого градоначальника заканчивается повествование. По словам Щедрина, “история прекратила течение свое”.

Роман “История одного города” -- безусловно, выдающееся произведение, оно написано красочным, гротескным языком и в образной форме обличает бюрократическое государство. “История” до сих пор не утратила актуальности, потому что мы, к сожалению, пока еще встречаемся с людьми, подобными глуповским градоначальникам.

В итоговый период своего творчества М. Е. Салтыков-Щедрин обращается к иносказательной форме сказки, где, описывая житейские ситуации «эзоповым языком», высмеивает пороки современного писателю общества.

Сатирическая форма стала для М.Е. Салтыкова-Щедрина возможностью свободно говорить о насущных проблемах общества. В сказке «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» используются различные сатирические приемы: гротеск, ирония, фантастика, аллегория, сарказм - для характеристики изображаемых героев и описания той ситуации, в которой оказались главные персонажи сказки: два генерала. Гротескно само попадание генералов на необитаемый остров «по щучьему велению, по моему хотению». Фантастично заверение писателя в том, что «служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре, там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали». Сатирически изобразил писатель и внешний вид героев: «они в ночных рубашках, а на шеях у них висит по ордену». Салтыков-Щедрин высмеивает элементарное неумение генералов найти себе еду: оба думали, что «булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают». Изображая поведение героев, писатель использует сарказм: «начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились. Полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил». Герои начали терять свой человеческий облик, превращаясь в голодных животных, и только вид настоящей крови отрезвил их.

Сатирические приемы не только характеризуют художественные образы, но и выражают отношение автора к изображаемому. С иронией относится писатель к мужику, который, испугавшись сильных мира сего, «полез сперва-наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое». Высмеивает М. Е. Салтыков-Щедрин отношение генералов к жизни: «Стали говорить, что вот они здесь на всем готовом живут, а в Петербурге между тем пенсии ихние все накапливаются да накапливаются».

Таким образом, используя различные сатирические приемы, иносказательную форму «эзопова языка», М. Е. Салтыков-Щедрин выражает собственное отношение к взаимоотношениям между людьми, обладающими властью, и простым народом. Писателем высмеивается и неприспособленность генералов к жизни, и тупое исполнение мужиком всех прихотей господ.

Творчество великого русского сатирика М. Е. Салтыкова-Щедрина - явление знаменательное, порожденное особыми историческими условиями в России 50--80-х годов XIX века.

Писатель, революционный демократ, Щедрин - яркий представитель социологического течения в русском реализме и вместе с тем глубокий психолог, по характеру своего творческого метода отличный от современных ему великих писателей-психологов. В 80-е годы создается книга сказок, так как с помощью сказок легче было донести до народа революционные идеи, раскрыть классовую борьбу в России второй половины XIX века, в эпоху становления буржуазного строя. В этом писателю помогает эзопов язык, с помощью которого он маскирует свои подлинные Намерения и чувства, а также своих героев, чтобы не привлекать внимание цензуры. В раннем творчестве Салтыкова-Щедрина встречаются сказочные образы «зоологического уподобления». В «Губернских очерках», например, действуют - осетры и пискари; у губернских аристократов проявляются свойства то коршуна, то щуки зубастой, а в выражении лиц угадывается, «что она останется без возражений». Поэтому писатель исследует в сказках типы общественного поведения, проявленные временем.

Он высмеивает всякого рода приспособления, упования, несбыточные надежды, продиктованные инстинктом самосохранения или наивностью. Ни самоотверженность зайца, сидящего под кустом по «волчьей резолюции», ни мудрость пискаря, забившегося в нору, не спасают от гибели. Уж на что лучше, кажется, приспособилась к политике «ежовых рукавиц» вяленая вобла.

«Теперь у меня ни лишних мыслей, ни лишних чувств, ни лишней совести - ничего такого не будет», - радовалась она. Но по логике времени, «смутного, неверного и жестокого», и вобла была «слопана», так как «из торжествующей превратилась в заподозренную, из благонамеренной - в либералку». Особенно беспощадно высмеял Щедрин либералов. В письмах этого времени писатель нередко уподоблял либерала животному. «...Хоть бы одна либеральная свинья выразила сочувствие! » - писал он по поводу закрытия «Отечественных записок». «Нет животного более трусливого, чем русский либерал».

И в художественном мире сказок действительно не нашлось животного, равного по подлости либералу. Щедрину было важно назвать ненавистное ему общественное явление собственным языком и заклеймить его на все времена («либерал»). Писатель по-разному относился к своим сказочным персонажам. Смех его, и гневный и горький, неотделим от понимания страданий человека, обреченного «уставиться лбом в стену и в этом положении замереть». Но при всей симпатии, например, к карасю-идеалисту и его идеям Щедрин трезво смотрел на жизнь.

Судьбой своих сказочных персонажей>он показал, что отказ от борьбы за право на жизнь, любая уступка, примирение с реакцией равносильны духовной и физической гибели человеческого рода. Доходчиво и художественно убедительно он внушал читателю, что самодержавие, как богатырь, рожденный от Бабы-Яги, прогнило изнутри и ждать от него помощи или защиты бессмысленно («Богатырь»). Тем более что деятельность царских администраторов неизменно сводится к «злодеяниям». «Злодеяния» могут быть «срамными», «блестящими», «натуральными», но они остаются «злодеяниями» и обусловлены не личными качествами «топтыгиных», а принципом самодержавной власти, враждебной народу, гибельной для духовного и нравственного развития нации в целом («Медведь на воеводстве»). Пусть волк и отпустил однажды ягненка, пусть какая-то барыня пожертвовала погорельцам «ломти хлеба», а орел «простил мышь».

Но «с чего же, однако, орел «простил» мышь? Бежала она по своему делу через дорогу, а он увидел, налетел, скомкал и... простил! Почему он «простил» мышь, а не мышь «простила» его?» - прямо ставит вопрос сатирик. Таков уж «исстари заведенный» порядок, при котором «волки с зайцев шкуру дерут, а коршуны и совы ворон ощипывают», медведи разоряют мужиков, а «мздоимцы» их грабят («Игрушечного дела людишки»), пустоплясы пустословят, а коняги в поте лица работают («Коняга»); Иван Богатый и в будни ест щи «с убоиной», а Иван Бедный и в праздники - «с пустом» («Соседи»). Ни подправить, ни смягчить этот порядок нельзя, как нельзя изменить хищную природу щуки или волка.

Щука, не желая того, «проглотила карася». И волк не по своей воле «так жесток, а потому, что комплекция у него каверзная: ничего он, кроме мясного, есть не может.

А чтобы достать мясную пищу, он не может иначе поступать, как живое существо жизни лишить. Одним словом, обязывается учинить злодейство, разбой». Хищники подлежат уничтожению, иного выхода сказки Щедрина просто не предполагают. Олицетворением бескрылой и пошлой обывательщины стал щедринский премудрый пискарь - герой одноименной сказки. Смыслом жизни этого «просвещенного, умеренно-либерального» труса было самосохранение, уход от борьбы.

Поэтому пискарь прожил до глубокой старости невредимым. Но какая это была паскудная жизнь! Она вся состояла из непрерывного дрожания за свою шкуру. Он жил и дрожал - только и всего.

Эта сказка, написанная в годы политической реакции в России, без промаха била по либералам, пресмыкавшимся перед правительством из-за собственной шкуры, по обывателям, прятавшимся в своих норах от общественной борьбы. На многие годы запали в душу мыслящих людей России страстные слова великого демократа: «Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пискари могут считаться - достойны-. ми гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пискари». Фантастика щедринских сказок реальна, несет в себе обобщенное политическое содержание.

Орлы «хищны, плотоядны...». Живут «в отчуждении, в неприступных местах, хлебосольством не занимаются, но разбойничают» - так говорится в сказке об орле-меценате.

И это сразу рисует типические обстоятельства жизни царственного орла и дает понять, что речь идет совсем иге о птицах. И далее, сочетая обстановку птичьего мира с делами отнюдь не птичьими, Щедрин достигает комического эффекта и едкой иронии.

Сатира и юмор

	Краткая характеристика	Пример
Гипербола		"Даже слов никаких не знали, кроме
Гротеск		"Только
Фантастика
Эзопов язык
Ирония	Тонкая, скрытая насмешка	"Откуда, умная
Сарказм
Аллегория

Пейзаж в художественном произведении

Пейзаж - (фр. pays - страна, местность) - изображение картин природы в художественном произведении.

Эпизод

Эпизод - часть художественного произведения (эпического или драматического), имеющая относительно самостоятельное значение; замкнутые в пространстве и во времени художественные картины.

«Вечер в салоне Шерер. Петербург. Июль. 1805 год» (анализ эпизода романа Л. Н. Толстого «Война и мир»)

Действие романа Л. Н. Толстого «Война и мир» на­чинается в июле 1805 года в салоне Анны Павловны Шерер. Эта сцена знакомит нас с представителями придворной аристократии: княгиней Елизаветой Болконской, князем Василием Курагиным, его деть­ми - бездушной красавицей Элен, любимцем жен­щин, «беспокойным дураком» Анатолем и «спокой­ным дураком» Ипполитом, хозяйкой вечера - Анной Павловной. В изображении многих героев, присутст­вующих на этом вечере, автор использует прием «сры­вания всех и всяческих масок». Автор показывает, насколько все фальшиво в этих героях, неискренне - в этом и проявляется отрицательное к ним отноше­ние. Все, что делают или говорят в свете, - не от чис­того сердца, а продиктовано необходимостью соблю­дать приличия. Например, Анна Павловна, «несмот­ря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.

Быть энтузиасткой сделалось ее общественным по­ложением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, играв­шая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избало­ванных детей, постоянное сознание своего милого не­достатка, от которого она не хочет, не может и не на­ходит нужным исправляться».

Л. Н. Толстой отрицает нормы жизни высшего све­та. За его внешней благопристойностью, светским тактом, изяществом скрываются пустота, эгоизм, ко­рыстолюбие. Например, в фразе князя Василия: «Прежде всего, скажите, как ваше здоровье, милый друг? Успокойте меня», - из-за тона участия и при­личия сквозит равнодушие и даже насмешка.

При описании приема автор использует детали, оценочные эпитеты, сравнения в описании героев, го­ворящие о фальши этого общества. Например, лицо хозяйки вечера каждый раз, когда она упоминала об императрице в разговоре, принимало «глубокое и ис­креннее выражение преданности и уважения, соеди­ненное с грустью». Князь Василий, говоря о родных детях, улыбается «более неестественно и одушевлен­но, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выка­зывая в сложившихся около его рта морщинах что-то неожиданно-грубое и неприятное». «Все гости совер­шали обряд приветствования никому не известной, никому не интересной и не нужной тетушки». Княж­на Элен, «когда рассказ производил впечатление, ог­лядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке».

«...В нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что-то сверхъестественно-утонченное». Хозяйка са­лона сравнивается автором с хозяином прядильной фабрики, который, «посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход...»

Еще одна важная черта, характеризующая собрав­шуюся знать в салоне, - французский язык как нор­ма. Л. Н. Толстой подчеркивает незнание героями родного языка, отрыв от народа. Использование то русского, то французского языков - еще одно средст­во, показывающее, как автор относится к происходя­щему. Как правило, французский (а иногда и немецкий) врывается в повествование там, где описывается ложь и зло.

Среди всех гостей выделяются два человека: Пьер Безухов и Андрей Болконский. Пьера, только что приехавшего из-за границы и впервые присутствовав­шего на таком приеме, отличал от остальных «умный и вместе робкий, наблюдательный и естественный взгляд». Анна Павловна «приветствовала его покло­ном, относящимся к людям самой низшей иерархии», и в течение всего вечера испытывала страх и беспо­койство, как бы он чего не сделал такого, что не укла­дывалось в заведенный ею порядок. Но, несмотря на все старания Анны Павловны, Пьеру все же «уда­лось» нарушить заведенный этикет своими высказы­ваниями о казни герцога Энгиенского, о Бонапарте В салоне история о заговоре герцога Энгиенского пре­вратилась в милый светский анекдот. А Пьер, произ­нося слова в защиту Наполеона, выказывает свою прогрессивную настроенность. И только князь Анд­реи поддерживает его, в то время как остальные реак­ционно относятся к идеям революции.

Удивительным является то, что искренние сужде­ния Пьера воспринимаются как невежливая выход­ка, а глупый анекдот, который Ипполит Курагин три­жды начинает рассказывать, - как светская любез­ность.

Князя Андрея выделяет из толпы присутствующих «усталый, скучающий взгляд». Он не является чу­жим в этом обществе, с гостями держится на равных, его уважают и боятся. А «все бывшие в гостиной... уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно ».

Искренние чувства изображаются автором лишь в сцене встречи этих героев: «Пьер, не спускавший с него (Андрея) радостных, дружелюбных глаз, подо­шел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожидан­но-доброй и приятной улыбкой».

Изображая высшее общество, Л. Н. Толстой пока­зывает его неоднородность, наличие в нем людей, ко­торым претит такая жизнь. Отрицая нормы жизни высшего света, автор путь положительных героев ро­мана начинает с отрицания ими пустоты и фальши светской жизни.

Сатира и юмор

Осмеяние социальных явлений, которые представляются автору порочными.

Осмеяние частных недостатков жизненного явления, отдельного человека.

Сатирические приемы в художественном произведении

Название сатирического приема	Краткая характеристика	Пример
Гипербола	Художественный прием, средство выразительности речи, заостряющее и преувеличивающее свойства реальных явлений	"Даже слов никаких не знали, кроме : "Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности". (М. Е. С-Щ "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил")
Гротеск	Вид сатирической типизации, при котором реальные жизненные отношения разрушаются; реальность отступает перед фантастикой, происходит контрастное совмещение реального и фантастического	"Только вдруг очутились на необитаемом острове , проснулись и видят: оба под одним одеялом лежат, разумеется, сначала ничего не поняли и стали разговарить, как будто ничего с ними не случилось". (М. Е. С-Щ "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил")
Фантастика	Средство сатирического освещения действительности; форма отображения мира, при которой на основе реальных представлений создается логически несовместимая с ними картина жизни	Д. Свифт "Путешествие Гулливера"
Эзопов язык	Вид подцензурного иносказания, намерено маскирующий идею автора	Сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина
Ирония	Тонкая, скрытая насмешка	"Откуда, умная (обращение к ослу), бредешь ты голова?" И. А. Крылов
Сарказм	Язвительная насмешка, с предельной резкостью изобличающая негативное социальное явление, отрицательную черту характера персонажа	"Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву". Пословица. Концовка "Невского проспекта" Н. В. Гоголя
Аллегория	Иносказание, с помощью которого отвлеченное понятие передается посредством конкретного образа	Лиса в русских народных сказках - аллегория хитрости, ловкости; волк - аллегория злобы, жестокости; басни И. А. Крылова, Лафонтена, Эзопа